Тихо, слишком тихо для многолюдной улицы. Дробью сыплет слизкий кислотный дождь, пытаясь смыть с лица земли человеческие пороки. В голове вертятся сумбурные мысли, а кровь бьется по барабанным перепонкам в такт сердцу, пытаясь выбраться. Глухая и безликая толпа городского муравейника кружится по привычной траектории, указанной кем-то всесильным и недремлющим. Черствая масса безвольных сомнамбул, живущая лишь ради своих физических потребностей и удовлетворения огромного, как для столь ничтожной совокупности, эго.
Усталость… нечеловеческая усталость садиться на плечи и давит со всей силы, втаптывая последние ростки воли в безжизненную трясину безысходности. Хочется выть, рвать и метать, уничтожить каждого кто движется в этом бессмысленном потоке. Но все не так как хотелось бы, прискорбно, увы, но ты тоже часть этого земного механизма, хоть и дефективная.
Старые часы на площади показывали полдень, но на улице стоял грозовой полумрак. Секундные стрелки мерно и неумолимо отсчитывала жизнь городишки и его жителей. Грязь, слякоть, сырость обволакивали и приводили сознание в исступление. Потоки машин казались неподвижными в силу одинаковости и многочисленности своих отдельных частиц. Грязные капли обволакивали консервные банки с мало отличимыми, от безжизненных рыбок в консервах, обитателей.
Исподлобья поглядывая на людей, быстро пролетающих мимо или просто прячущихся от непогоды под козырьками магазинов, мужчина средних лет, со средней по десятибалльной шкале внешностью, мерно шагал под дождем, спрятав руки в карманы. Ночная смена закончилась и в перспективе маячила возможность три дня спокойно просуществовать вне социума.
Усталость… нечеловеческая усталость садиться на плечи и давит со всей силы, втаптывая последние ростки воли в безжизненную трясину безысходности. Хочется выть, рвать и метать, уничтожить каждого кто движется в этом бессмысленном потоке. Но все не так как хотелось бы, прискорбно, увы, но ты тоже часть этого земного механизма, хоть и дефективная.
Старые часы на площади показывали полдень, но на улице стоял грозовой полумрак. Секундные стрелки мерно и неумолимо отсчитывала жизнь городишки и его жителей. Грязь, слякоть, сырость обволакивали и приводили сознание в исступление. Потоки машин казались неподвижными в силу одинаковости и многочисленности своих отдельных частиц. Грязные капли обволакивали консервные банки с мало отличимыми, от безжизненных рыбок в консервах, обитателей.
Исподлобья поглядывая на людей, быстро пролетающих мимо или просто прячущихся от непогоды под козырьками магазинов, мужчина средних лет, со средней по десятибалльной шкале внешностью, мерно шагал под дождем, спрятав руки в карманы. Ночная смена закончилась и в перспективе маячила возможность три дня спокойно просуществовать вне социума.
Толпа бежит,вертится ,гонится за бутафорскими целями и создает себе ненужные проблемы. Только кленовому листку плывущему по грязной поверхности лужи на асфальте все равно.. До тех пор пока на него не наступят(Т.Д)
Комментариев нет:
Отправить комментарий